Зовут меня обычно без имени — Петровичем, и я  мужчина средних лет где-то между тридцатью  и семьюдесятью годами, но  значительно ближе к семидесяти, потому что уже давно на заслуженной пенсии.  Но тогда, когда это произошло, мне было около пятидесяти, и я еще работал. История эта интересная и я решил, поэтому, рассказать ее  вам.    Слушайте внимательно.

В один из весенних мартовских дней в организацию, где  в штатном расписании, я числился сотрудником среднего уровня,  пришла  новая  трудовая единица — девушка восемнадцати лет с образованием, полученном на ускоренных курсах секретарей и я в нее тут же влюбился.

Это совсем не значит, что я это делал каждый раз с приходом   новой сотрудницы. Нет.  Но, тут был – март и было еще несколько аргументов, которые, если вы примете во внимание, то,  безусловно, поймете меня.  Вот они:  глаза у нее ее, что озера на Карельском перешейке, фигурка, как березка, но не этой природной полосы, а со середины России, волосы – черные как смоль (мое личное пристрастие), но естественной еще расцветки,  и все остальное, что восхищает мужчин —  идеально и очень привлекательно.

Возраст мой, в связи с этими обстоятельствами,  снизился до двадцати пяти, но я чувствовал себя на все двадцать четыре. Я был счастлив и молод. Еще я страдал — переживал от невзаимности и полного, с ее стороны, сексуального равнодушия.  Переживал целых два месяца,  почти до дня Победы.

Но в мае, как раз, накануне этого праздника, директор послал меня купить подарки для ветеранов подшефного нам  госпиталя участников войн, а в помощь мне и на мою радость, шеф приложил эту юную красавицу. Не в смысле положил рядом, а в смысле — для оказания помощи в выборе подарков.

Едем мы, я за рулем,  волнуюсь, говорю разные слова, в большей степени о великой победе, о своих родителях, которые воевали, а сам скашиваю заинтересованный взгляд на объект своей сильной симпатии, рисуя в своем воображении  картину полной взимности. Я представляю себе, что она придвигается ко мне, кладет свою руку на мое колено, а я задыхаюсь от счастья…

Потом она, как будто. говорит или мне кажется:
— Сашенька, я…,  — и на самом деле она чуть придвигается (на миллиметр), поворачивается в мою сторону, тепло смотрит на меня и продолжает:
— Александр Петрович, а вы воевали в ту войну?

Мне сразу же стало  столько же лет сколько в паспорте и даже на пару-тройку десятков больше. Я, конечно, не ответил, грустно промолчал, а любовь мгновенно улетучилась.

Сейчас я в возрасте очень близком  к семидесяти, на заслуженной пенсии  и  уже не влюбляюсь, даже  марте…